героини от напастей и бед, т. е. счастливый финал любого сюжета. А рассказ о войне обязательно содержит примеры сказочных спасений, счастливых избавлений и легких ранений, если они вообще есть. «Я поскакала на своем прекрасном сером жеребце. Выяснив, что это бандиты, махнула в сторону своих платком, и, сделав несколько выстрелов, повернула назад. …Тут я увидела, что командир убит. Тогда я крикнула: «Товарищи, за мной!»… Приняв командование полком, вывела его из мешка, поставила пулемет, который уложил 400 бандитов. Мы потеряли 40 бойцов. Нас было 125 человек, белых – две тысячи. За этот бой я получила награду – орден Красного знамени»[391], – пишет Екатерина Матуль. О трудностях службы в армии и пребывания женщины на передовой она говорит скороговоркой, о победе – подробно, но неконкретно. Видим, сказывается то, что год публикации – 1935. Аудиторию журнала уже в основном составляли женщины, которые в годы Гражданской войны были маленьким детьми, о войне представления не имели и тягот этого времени не помнили.
После Гражданской войны публикации о героинях были более реалистичны. Рассмотрим очерки о женщинах, воевавших в Красной армии, опубликованные в рубрике «Честь и слава героиням-борцам!» в губернском журнале «Работница и крестьянка» за 1922 г.
Это реальные женщины, а не выдуманные героини, их фотографии помещены рядом с заметками. Ефросинья Тимофеевна Лаптева была сестрой милосердия. «Она потеряла на войне все 100 % своего здоровья, отдала его за Советскую Республику», – пишет анонимный журналист. – «В 1918 г. вместе с войсками Красной гвардии …едет она на Воронежский фронт, первое ранение получает под Казанью в плечо, второе – под Ростовом в грудь. В 1920 г. служит в корпусе Буденного, где получает ранение в обе ноги. Была в плену у Деникина, избита плетками и выручена была красными войсками. Была в плену под Новороссийском, откуда убежала. Работала на Сибирском фронте политработником, еще раз была в плену и освобождена… Под Архангельском командовала эскадроном в борьбе с бандитизмом и была сильно контужена. Тов. Лаптева страдает травматическим неврозом, который сопровождается ужасными припадками, а потому она признана инвалидом 1 группы и находится в Доме инвалидов Гражданской войны».[392] Журналист подробно рассказывает о судьбе этой женщины, приводит и ее возраст – 23 года. Строки о том, что «она потеряла на войне все 100 % своего здоровья» очень важны. В середине 1930-х гг. и в последующие годы уже не писали о последствиях контузий, ранений, об инвалидности.
Другая героиня заметки – товарищ Ловченко (имя не названо), – молодая работница из Петрограда. Ее жизнь описана так: «Молодое сердце работницы было охвачено энтузиазмом за раскрепощение прав работниц и рабочих… Когда создался Корниловский фронт, она первая приняла самое горячее участие в организации санитарного отряда. Несмотря на свои молодые годы, бросила семью и мужа и пошла на фронт защищать интересы рабочего класса… Тов. Ловченко потеряла левую руку и в 1920 г. выбыла из строя Красной армии, вернувшись без руки уже членом партии, терпела всякие лишения, как материальные, так и физические. Муж был солдат старой армии и старого закала, совершенно отказался от нее, вообще создалось отчаянное положение, но это не остановило энтузиазма революционерки работать на мирном хозяйственном фронте на общее дело революции. Тов. Ловченко, несмотря на свою инвалидность, работает сейчас в детском доме и заведует хозяйством»[393]. Журналист подробно перечисляет ранения, плен и другие трагические ситуации, в которых побывали эти женщины. Война представлена в заметке правдоподобно: жестокой и непарадной. Такая публикация была бы невозможна в женском журнале второй половины 1930-х гг., когда боевые действия представлялась героическим приключением.
Образ женщины – участницы Гражданской войны, с оружием в руках защищавшей советскую власть, создавался и тиражировался в течение всего довоенного периода. Причем подобные пропагандистские материалы появлялись не только в женских, но и в общественно-политических журналах. В публикациях 1930-х гг. смягчались обстоятельства жизни героинь, из рассказов уходили смерти, тяжелые ранения, потеря семьи, здоровья и прочие драмы, обычно сопутствующие войне.
В 1930-х гг. про героинь среднего и старшего возраста журналисты обычно писали, что они участвовали в Гражданской войне, помогали Красной армии, с оружием в руках отстояли советскую власть. И все! Подробности реальной войны разрушали пропагандистскую целостность любого произведения. Вот, например, типичный для этого времени рассказ «У Черного моря»[394], он был опубликован в 1933 г. Сюжет таков: две женщины – пожилая и молодая – приехали в дом отдыха, их поселили в одной комнате, они подружились. О молодости старшей героини сказано так: «Эти годы… вставали в дыму, в гуле орудийных выстрелов, в голодных днях скитания по растревоженной, залитой кровью стране». Молодая героиня – ударница и рабфаковка – выросла в детском доме.
В ходе разговора о детском доме выяснилось, что в доме отдыха встретились… мать и дочь. Мать потеряла дочь в Гражданскую войну, была ранена при обороне Царицына, о ранении говорится без подробностей. Годовалую дочь она поручила «знакомой старушке». Когда мать приехала за ней, старушка уже умерла, а следы девочки потерялись. Матери надо было ехать снова на фронт, разыскать дочь она не успела. В рассказе о детстве девочки не все сходится, но детали не имели значения для развития сюжета. Главное – обилие эмоций, счастливый финал и сказочные совпадения. Пропагандистский аспект – стахановка-многостаночница находит мать, обе героини награждены, но старшая – за бой, а младшая – за труд.
Интересным представляется очерк «Семья»[395], опубликованный в 1941 г. В нем рассказывается об истории семьи героя СССР Владимира Кашуба. Подробно описано, как героически воевал В. Кашуба в войне с «белофиннами». Затем оказалось, что в далеком городе Чарджоу молодая женщина прочитала в газете «Правда» список воинов, награжденных правительственными наградами, и нашла в нем своего брата. Семья была разлучена в годы Гражданской войны. «Белые захватили отца, заболевшего тифом», зарубили его и брата на глазах младшей сестры. Мать помогала большевикам, была ранена, сидела в тюрьме при белогвардейцах и чудом избежала гибели. Драматические события изложены несколько путано, возможно, очерк был сокращен. Очерк изобилует не очень правдоподобными деталями: мать в тюрьме прятала под одеждой чайник, отдала его охраннику в качестве взятки, тот пошел продавать его на рынок и там чайник (!) «узнал» ее сын, расспросил охранника и помог матери бежать. В 1940 г. после 22 лет разлуки младшая сестра нашла брата-героя и свою мать. Этот очерк интересен тем, что в нем есть интрига: нашлась сестра героя, потерявшаяся в годы Гражданской войны. Она выросла в детском доме – это тоже типичная для времени деталь. О пребывании детей в детском доме всегда писали положительно, там «давали» настоящее «социалистическое» воспитание, обучали профессиям. В рассказах об ударниках в 1930-е гг.
